Иерей Александр Тихонов
Мы приехали, впервые, на 7 ноября, это было в 1988 году. Снег чистили на послушании большими лопатами.
Перед этим, летом, мы были в Оптиной пустыни. Я был под большим впечатлением от книги Концевича «Оптина пустынь». Книг ведь было очень мало, это была ксерокопия. Книги с трудом доставали, зачитывали до дыр. Я тогда прочитал о старцах – кто такие старцы.
Я представлял себе отца Иоанна (Крестьянкина) очень грозным. Почему-то мне казалось, что он должен быть похож на старца Льва.
Мне запомнился такой случай, как один купец поехал посмотреть на старца Льва. Приехал. Около каморки толпиться народ. Купец, здоровый, рослый, стал сбоку и смотрит на крыльцо. Вышел старец Лев, а он, когда хотел произвести впечатление, руку к голове прикладывал и обводил взглядом всех стоящих.Он приложил руку к голове, смотрит на этого купца и говорит: «Эка детина ко мне приехала. Семнадцать лет не был на причастии и приехал на грешного Льва посмотреть!» – так обличил его.
И когда мы ехали к отцу Иоанну, я очень боялся, что он меня тоже в чем-нибудь обличит. Но когда мы его увидели – тут вся любовь была.
Отец Иоанн нас принял, долго с нами разговаривал. Отвечал на вопросы. Я, помню, спросил тогда про экуменизм. Он сказал: «Ни-ни! Сохрани Господь и помилуй!»
***
У меня была проблема. Я работал в Даниловском монастыре. И там случилась какая-то история, недоразумение, и меня уволили.
А я собирался поступать в семинарию, и мне нужна была рекомендация. Но, поскольку меня уволили, то рекомендацию мне некому было дать. Я поделился этой проблемой с отцом Иоанном.
Отец Иоанн не сказал – ищи другое место, или другой храм. А сказал: «Просись назад. Надо ему (наместнику) в ножки поклониться, не оправдывайся, а скажи: “Простите, Бога ради”». И добавил: «Сами позовут».
Я не мог понять, как это «сами». Это представить было невозможно. Я сделал так: пошел к наместнику просить прощения, но ничего не вышло.
В то время я, пока сидел без работы, делал дома ремонт. И паспорт потерял – он попал среди книжек, я потом только его нашел.
Но я думал, что паспорт совсем потерял и пошел в милицию его переоформлять. В милиции говорят: «Место работы. Ты нигде не работаешь? Если не устроишься в течение двух недель на работу – все, пеняй на себя. Мы проверим».
И вот, звонит мне секретарь наместника Паисий и говорит: «Тебя наместник вызывает. Собирайся и приезжай».
Я думаю: «Зачем он меня вызывает? Опять ругать начнет?»
Наместник принял меня в добром расположении духа и сказал: «У нас открывается подсобное хозяйство. И нужен на подворье такой человек, как ты. Ты человек проверенный, свой». (Это в Далматово.)
Я говорю: «Я собирался поступать в семинарию».
Он отвечает: «Будешь сидеть на подворье, готовиться в семинарию, а мы тебе напишем такую бумагу, какую нужно».
Я согласился, естественно.
***
Еще раз я ездил один за несколько дней до призыва в армию.
Я должен был на Александра Невского благословиться, причаститься и пойти в армию. Я хотел в армию. Приготовил все – иконки, молитвы…
Прошу отца Иоанна: «Благословите! В армию забирают, мать переживает, чтобы я зрение не потерял». – «У тебя что?» – «У меня миопический астигматизм». – «О, у нас с тобой одинаковая болезнь». Он меня по плечу похлопал: «Ты и здесь пригодишься».
Я приехал домой. Мать говорит: «Тебе письмо». Она уже открыла: письмо на переосвидетельствование в городской военкомат.
Я поехал в райвоенкомат, а оттуда нас, человек тридцать, повезли на городскую комиссию.
Некоторые «косили» под дураков – их ругали. И из тридцати человек на переосвидетельствовании остался я один. Мне надо глаза проверять, а заставили опять проходить всех врачей. Потом, после осмотра, окулист, мужчина, военный врач говорит: «Все, собирайся, иди в коридор».
Меня посадили на лавку, в глазах туман от атропина. Дверь в кабинет осталась приоткрытой, я слышу, как этот врач говорит женщине, окулисту из райвоенкомата, которая меня привезла: «Зачем вам деньги только платят?!».
Она выходит: «Собирайся, пошли». Проходим через КПП. Сели в трамвай. Я думаю: «Что она молчит?» Спрашиваю: «Ну что?» Она злобно говорит: «Что? Что? Не пойдешь ты в армию, вот что».
И вот те слова, отца Иоанна, иглой всплыли.
***
Меня приняли в семинарию.
Одного семинариста должны были взять в армию. Я сказал, что у меня была ситуация с армией, и что она разрешилась после того, как я съездил к отцу Иоанну.
Они с мамой поехали, и он возвратился расстроенным: «Отец Иоанн благословил в армию идти».
Но у него армия была – сказка. Его распределили охранником в ростовский музей, там у него собственная келья была с иконами и лампадкой.
Когда я окончил семинарию, то было распоряжение, чтобы всем поскорее определиться – жениться или в монастырь идти – нужны были священники, чтобы приступали служить.
А я был не женат, у нас кто не определился – шли в академию. Меня бы взяли. Но в тот год вышло распоряжение: москвичей в академию не брать, если только на заочное отделение.
А из москвичей в этом выпуске был я один.
(Этим предполагалось ускорить рукоположение.)